Исмагилова Зухра Тазетдиновна

До 1941 года детство было беззаботным. У нас было время и для учебы, и для игр, но мы жили в деревне и всегда помогали старшим по хозяйству, у каждого в семье были свои обязанности.
У моих родителей было восемь детей, четверо из них умерли еще в младенчестве. Было мне всего 11 лет, когда моя мама утром 22 июня 1941года сообщила мне ужасную новость о начале войны. Я была слишком мала, чтобы правильно оценить, насколько это было страшным известием. Почти в каждый дом почтальон принес повестки. Уходили на фронт мужчины — мужья, братья и сыновья. Женщины плакали, мы, дети, видя это, начинали понимать, что пришла беда. В деревне остались одни женщины, инвалиды, дети и старики.
Несмотря на то, что шла война, мы продолжали учиться. Почему-то молодое поколение считает, что в военное время мы не учились. Удаленность школы от дома, отсутствие тетрадок и учебников, изношенная одежда и обувь – ничто не могло помешать нам учиться. А это говорит о многом – все верили в завтрашний день, верили в победу! Учеба тоже была нашей работой. Никто никаких занятий не отменял. Школа была в 4-х километрах от нашей деревни. Ходили мы пешком, как бы трудно не было. Вставали рано, в 7 часов, шли больше часа. Зимой получалось дольше. Летом ходили босиком, осенью и зимой носили лапти, редко у кого были валенки.

Как бы это банально не звучало, но в тылу был свой фронт, трудный, мучительный. Крестьяне работали на износ, выполняя и перевыполняя нормы. Война диктовала свои условия. Оставшимся в деревнях приходилось думать не только о себе и о своих семьях, надо было заботиться и о тех, кто сражался, проливая кровь на фронте.

Жить в колхозе во время войны – значило работать только на фронт! Только на Победу!

Поскольку мужчин в деревне не осталось, то каждой женщине в нашей деревне установили норму – 1 гектар, необходимо было обработать эту землю, перекопать, подготовить под посев, засеять, прополоть и не один раз, и потом собрать урожай, отвезти его в сборные пункты, если это зерно, то на обмолот и т.д. Норму сделать ты была обязана. Отказаться? Это даже в голову не приходило. А кто это будет делать? Поэтому дети, как нашей, так и остальных деревень помогали своим матерям.
В поле мы работали до глубокой осени, до снега. Все ребята относились к труду, как к должному, как к чему-то обычному. Надо и всё! Мы понимали, что работали для фронта — нам так объясняли и взрослые, и учителя.
Детей, как рабочую силу, наравне со старшими выводили на поля. Что это дети будут бездельничать? А тем более еще в войну, когда такие строгие законы были. Нам говорили: «Потерпите. Надо работать». У нас, у маленьких, даже были книжки – тетрадные листки, там трудодни нам ставили, вели учет. Но за трудодни хлеба нам не давали, давали немного овощей, поэтому мы выживали за счет своего огорода. После работы в колхозе приходилось еще обрабатывать и свой участок, а также ухаживать за домашними животными. Большая часть мяса, молока и яиц с домашнего хозяйства передавалась государству для отправки на фронт. Деревни государству, в виде налога, ежегодно сдавали яйцо, молоко. Те, кто держал скотину, сдавали мясо, даже шерсть овечью – все понимали, что это всё на фронт, всё ради победы.
Чаще всего после этого расчета за трудодни колхозникам дать было нечего…

Поскольку мужчин в деревне не осталось, то каждой женщине в нашей деревне установили норму – 1 гектар, необходимо было обработать эту землю, перекопать, подготовить под посев, засеять, прополоть и не один раз, и потом собрать урожай, отвезти его в сборные пункты, если это зерно, то на обмолот и т.д. Норму сделать ты была обязана. Отказаться? Это даже в голову не приходило. А кто это будет делать? Поэтому дети, как нашей, так и остальных деревень помогали своим матерям.
В поле мы работали до глубокой осени, до снега. Все ребята относились к труду, как к должному, как к чему-то обычному. Надо и всё! Мы понимали, что работали для фронта — нам так объясняли и взрослые, и учителя.
Детей, как рабочую силу, наравне со старшими выводили на поля. Что это дети будут бездельничать? А тем более еще в войну, когда такие строгие законы были. Нам говорили: «Потерпите. Надо работать». У нас, у маленьких, даже были книжки – тетрадные листки, там трудодни нам ставили, вели учет. Но за трудодни хлеба нам не давали, давали немного овощей, поэтому мы выживали за счет своего огорода. После работы в колхозе приходилось еще обрабатывать и свой участок, а также ухаживать за домашними животными. Большая часть мяса, молока и яиц с домашнего хозяйства передавалась государству для отправки на фронт. Деревни государству, в виде налога, ежегодно сдавали яйцо, молоко. Те, кто держал скотину, сдавали мясо, даже шерсть овечью – все понимали, что это всё на фронт, всё ради победы.
Чаще всего после этого расчета за трудодни колхозникам дать было нечего…

В военное время в доме часто нечего было есть. Пережили много голодовок, даже вспоминать страшно. Очень было голодно в 1943-1944гг. Выжили потому, что рядом был лес, поля, которые давали нам средства для пропитания: крапиву, хмель, лебеду, луговой чеснок, коренья разных растений – готовили из них супы. Собирали на полях весной замороженную картошку, из которой мама делала лепешки. О хлебе и говорить нечего. Есть хотелось всегда. Ели всё, что могли приготовить. И всё это готовилось на воде – без мяса и масла. Не было и дров. Приходилось, к сожалению, рубить деревья. Детей тоже привлекали к этой работе. Только мы не могли рубить большие деревья, приходилось уничтожать маленькие, те, что подходили по нашему росту и силам. До сих пор жаль, что это было!!

Ходили на сенокос, ворочали и загребали сено, занимались прополкой. После сенокоса убирали рожь, пшеницу, ячмень и др. Не было у нас в деревне ни трактора, ни комбайна. Поскольку в деревне лошадей не осталось — их забрали на фронт (башкирские кони всегда считались хорошими помощниками при проведении боевых операций)- то запрягали коров, поэтому корова была не только кормилицей, но и нештатным деревенским работником. Хоть очень было тяжело, но все старались, убирали всё, что вырастили. Не было ни взрослых, ни детей, которые бы отлынивали от работы, даже малые дети – семи-десяти лет — собирали колоски, чтоб в поле не пропало ни зернышка. После сбора зерновых начиналась уборка помидоров, огурцов, картофеля, капусты, свеклы, репы. Занятия в школе начинались после уборки урожая.
Зимой мы помогали взрослым на дому. Было очень трудно, чувство голода нас сопровождало всегда.
И что я еще никогда не забуду. Зима 1944 года была не очень холодной, и неубранное зерно в полях, оставаясь в сырости, всю зиму гнило и обрастало грибком, который вырабатывал токсичные вещества. Люди очень голодали и все равно собирали это зерно – пекли хлеб, варили супы. В деревне начался настоящий мор. Люди умирали семьями. Дошло до того, что и вырыть могилу было некому, и хоронить не в чем. Это было страшно. Как-то зашла к подруге, а они обедают, меня посадили за стол и накормили. На следующий день я слегла. Яд поразил гортань, носоглотку и дыхательные пути. Меня спас эвакуированный врач – старичок из Ленинграда, его фамилию я запомнила на всю жизнь — Мусин. Он выходил меня. Врачи всегда, во все времена, в России были профессионалами.

9 мая 1945 года было воскресным днем. Погода стояла солнечная и теплая. Я перекапывала огород под картошку и услышала, как соседские дети бежали по улице и кричали: «Война закончилась! Победа!».
Все выходили на улицу, радовались, обнимали друг друга, плакали от счастья. Этот момент запомнился на всю жизнь!
Окончилась война, все радовались, но радость часто сменялась слезами, так как не все вернулись с фронтов. В нашей деревне на моей улице было 25 домов – практически никто не вернулся с фронта, только трое вернувшихся осчастливили свои семьи.

Поэтому и сейчас, спустя 75 лет, я с небывалым нетерпением жду великого для всех нас праздника Победы. Несмотря на свой уже серьезный возраст, жду Бессмертного полка, готовлю заранее портреты своих родных. Когда с дочерью достаём эти портреты, переживаю всё заново – и как пришли повестки, и как провожали отцов, дедов, братьев всей деревней на фронт, как жили эти долгие 4 года, и радость от того, что всё закончилось, что пришла долгожданная победа… Очень переживаю, что в этом году коронавирус не даст нам провести Наш праздник так, как хотим, как того достойны погибшие и защитившие Родину. Очень надеюсь, что все-таки праздник будет.
Поэтому всегда говорю – всё переживем, лишь бы не было войны…Её переживать не хочу и никому не пожелаю пережить такое никогда!